России угрожает не только терроризм

В самый канун новогодних праздников в Волгограде произошли трагические события. 29 декабря террорист-смертник привел в действие взрывное устройство в здании железнодорожного вокзала, а днем позже другой смертник осуществил самоподрыв в переполненном троллейбусе. Напомним, что двумя месяцами ранее террористка взорвала себя в волгоградском автобусе. Теракты повлекли за собой многочисленные человеческие жертвы. По заявлениям представителей силовых структур, во всех случаях просматривается «общий почерк» и общие организаторы.

18 января ответственность за эти теракты взяла на себя действующая в Ираке группировка «Ансар ас-Сунна». В распространенном в интернете обращении выдвинуто требование вывода российских войск с территории Северного Кавказа. Кроме видеоролика с обращением, других данных о возможной причастности этой группировки к террористическим атакам в Волгограде, нет. Однако сам факт появления подобного заявления может свидетельствовать о стремлении лидеров северокавказского бандподполья стать частью радикального исламистского «интернационала».

Почти десятилетие интерес к Северному Кавказу со стороны международных террористических группировок был минимальным. Перелом в войне, создание пророссийской элиты в Чечне, уничтожение наиболее одиозных полевых командиров и связников из арабских стран сделали Северный Кавказ неперспективным направлением борьбы за всемирный Халифат. На карте мира появились другие «горячие» точки: Ирак, Афганистан, затем подоспела «Арабская весна», Ливия и Сирия. Все эти события вызвали бурный рост численности вооруженных боевиков, создание новых террористических группировок, возникновение качественно иной организационной структуры международного террора. Вновь созданные группировки постепенно превращались в боевые подразделения со своими службами и структурами мобилизации, снабжения, логистики, штабными подразделениями, обрастали пропагандистской машиной, создавали собственную финансовую сеть. Общепризнанным фактом является то, что в мире сегодня уже сформирована огромная зонтичная структура международного терроризма, которая ставит перед собой уже не локальные, а стратегические задачи.

В связи с этим понятно, почему бандподполье на Северном Кавказе так стремится присоединиться к этой мощной силе, получить доступ к неограниченным ресурсам, накопленным за последние годы мировым исламистским «интернационалом». В противном случае, боевики обречены и отдают себе в этом отчёт. События в Дагестане, Кабардино-Балкарии, других северокавказских республиках свидетельствуют о том, что, будучи вытесненными в труднопроходимую горно-лесистую местность, они могут рассчитывать лишь на заказы со стороны местных криминальных группировок, этнических кланов и коррумпированных чиновников, все больше превращаясь в банды маргиналов, инструмент разрешения местных «бизнес-проблем».

Обращение группировки «Ансар ас-Сунна» по существу означает объявление войны России со стороны всемирного джихада. И теперь вопрос состоит в том, готова ли наша страна к этой войне, и какова будет цена победы в ней?

Напомним, что по подсчетам «Кавказского узла», с 2000 года на территории России был совершен 81 террористический акт с участием в общей сложности 123 смертников, в том числе как минимум 52 женщин-смертниц (исполнитель одного из самоподрывов до сих пор не установлен). В результате этих терактов 1216 человек погибло, и более 3263 получили ранения.

По мнению главного редактора сайта Agentura.Ru Андрея Солдатова, несмотря на снижение общего количества терактов, российские спецслужбы пока еще не выработали эффективные меры борьбы с террористами. После событий 2005 года в Нальчике (а еще ранее в Назрани), когда вооруженная группа боевиков атаковала административные здания, включая местные ФСБ, МВД, перед спецслужбами в качестве главной была поставлена задача активного пресечения подобных террористических атак. «Ради этого и для этого реформировали все спецслужбы, и благодаря этому появились такие вещи, как оперативные штабы, антитеррористические комиссии, - считает Солдатов. - Упор был сделан на координацию спецведомств в одном городе: у вас происходит кризис в городе, все начинают друг другу звонить, все знают, куда бежать, и координация на каком-то уровне становится эффективной».

Но, начиная с 2006 года боевики, отказавшись от квазивоенных формирований (фронтов, полков и бригад), стали действовать небольшими группами (по пять-шесть человек). Это повысило их выживаемость в боевых условиях, позволило самостоятельно организовывать теракты, в том числе с применением подготовленных террориста-смертника. В то же время эти структурные изменения серьезно усложнили задачу агентурного проникновения в них негласных сотрудников ФСБ, а следовательно, снизили эффективность борьбы с ними.

Сам факт обращения группировки «Ансар ас-Сунна» может иметь и другие далеко идущие последствия. Дело в том, что все без исключения террористические акты, совершенные на территории России за последние несколько лет, не сопровождались политическими требованиями к властям. Это касается не только северокавказского региона, но и, например, подрыва «Невского экспресса». Заметим, что одна из бывших судей Верховного суда в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» заявила, что по действующему законодательству даже подрыв поезда нельзя юридически квалифицировать как теракт, поскольку политические требования не выдвигались. Как замечает Солдатов, вся система ФСБ сегодня «заточена» на то, чтобы не допустить ситуации, при которой террористы вынуждают премьер-министра куда-то звонить, выпускать осужденных террористов из тюрьмы. «Государственную систему хотели сделать непроницаемой, и она стала непроницаема, - объясняет главный редактор сайта Agentura.Ru. - Давить на нее с помощью терактов в России невозможно, но она не годится для предотвращения подрывов».

Однако после терактов в Волгограде впервые политические требования прозвучали, а это означает, что в этой самой «непроницаемости системы» могут появиться опасные бреши…

Даже неглубокий анализ мер, предпринятых властями после декабрьских террактов, выявляет их «популистско-отчаянный характер» (по Солдатову). Военизированные патрули на улицах города с привлечением дружинников и казаков, облавы и досмотры, превентивные задержания для установления личности и т.д. вряд ли являются эффективными в борьбе с террористами-смертниками. Они скорее способны пополнить ряды тех, кто недоволен самой властью, кто предъявляет к ней законные требования защитить их от бандитов и террористов.

Приходится констатировать, что в борьбе с организованным террором в России по-прежнему доминирует одна стратегия – нейтрализация основных бандглаварей (проще говоря, их физическое уничтожение). Однако, как свидетельствует мировой опыт, эта стратегия способна лишь на некоторое время снизить активность боевиков, а затем, как правило, наблюдается резкое увеличение числа терактов. «Вера в то, что убрав с лица земли Усаму бин Ладена, мир уничтожит террористическую угрозу, так же неверна, как была неверна надежда на то, что с уничтожением Пабло Эскобара закончатся торговля и перевозка наркотиков», - считает «Financial Times».

По словам исламоведа Романа Силантьева, нынешняя борьба с терроризмом напоминает «борьбу с грибницей посредством срезания грибов». Давно уже нет в живых Дудаева, Масхадова, Яндарбиева, Садулаева, Басаева, Хатаба, Абу-Хафса, Абу-Кутейба и еще десятков полевых командиров северокавказского бандподполья, а теракты на Северном Кавказе продолжаются. Эксперт считает необходимым ужесточить ответственность за помощь в организации терактов, в том числе «за недоносительство и укрывательство».

После волгоградских событий Госдума в январе приступила к рассмотрению пакета из трех законопроектов, направленных на усиление борьбы с терроризмом. Поправки затрагивают нормы уголовного, административного права, законов, регулирующих связь, интернет, банковскую, правоохранительную деятельность, работу НКО и региональных органов власти.

В частности, сотрудники ФСБ получают право осуществлять личный досмотр граждан, а также досмотр транспорта, если есть подозрения в правонарушении. Вводится административная ответственность в виде штрафов за неподчинение антитеррористическим комиссиям. Отныне наказание по террористическим статьям не сможет быть условным, смягчено, назначено ниже нижнего предела, не сможет применяться отсрочка наказания или освобождение по истечении срока давности. Появляется новая цель теракта — «дестабилизация деятельности органов госвласти и органов местного самоуправления». По нескольким статьям Уголовного кодекса (205 и ее модификации, 206, 211) максимальным наказанием будет пожизненное заключение. В статью 63 УК вводится новое отягчающее обстоятельство — «совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма». Поправки в закон об информации предусматривают обязанность физических и юридических лиц в случае, если они организуют распространение или обмен данными в интернете, хранить информацию о действиях пользователей в течение полугода и предоставлять ее по требованию правоохранительных органов. Вводятся ограничения на использование «анонимных кошельков», или, как они названы в законе, «электронных неперсонифицированных средств платежа». В целях борьбы с отмыванием денег банки отныне будут обязаны информировать Росфинмониторинг обо всех поступлениях в НКО финансовых средств от иностранных юрлиц, граждан, международных организаций на сумму более 100 тысяч рублей. Кроме того, контролю теперь будут подлежать не только переводы этих средств, но и произведенные траты. Время покажет, насколько эти законодательные нововведения будут способствовать эффективности борьбы с терроризмом.

Хотя уже сейчас ясно, что вряд ли введенные ограничения на использование «анонимных кошельков» и ужесточение контроля поступления и расходования НКО зарубежных средств позволят выявить и перекрыть возможные каналы финансирования боевиков. Тем более, что многие из них и так хорошо известны и властям, и правоохранителям.

Взять хотя бы уголовное дело в отношении экс-депутата Народного собрания Дагестана от партии «Единая Россия» Магомеда Магомедова, задержанного на днях в Махачкале за создание преступного сообщества и организацию массовых беспорядков с целью срыва контртеррористической операции. Следствием уже установлена тесная связь Магомедова с боевиками из «гимринской бандгруппы», использование последних для вымогательства крупных финансовых средств, часть из которых систематически переводилась на зарубежные счета. Не эти ли счета используют бандиты для финансирования своей террористической деятельности? Это предстоит выяснить следователям. Но есть и другие вопросы. Например, такой. А что, руководство регионального отделения партии «Единая Россия», выдвигая Магомедова кандидатом в депутаты высшего законодательного органа Республики Дагестан, не знало о его преступной деятельности (в бандитских кругах он известен под кличкой «Мага Банкир»)? И это в небольшой горной республике, где каждый, можно сказать, на виду, и каждый о каждом все (или почти все) знает. Почему-то ни центральный, ни республиканский советы ЕР никак на это не отреагировали, не провели свое собственное расследование (кто рекомендовал Магомедова, кто его доверенные лица и т.д.), не вынесли никакого решения.

Понятно, что в небольшой по объему статье все проблемы борьбы с терроризмом не осветить, о многих из них у нас говорить не принято. Но, давайте в заключение попытаемся абстрагироваться от конкретных фактов – терактов в Волгограде. Речь идет о том, что Россия второе десятилетие сталкивается с вызовами и угрозами неклассических видов противостояния с противником, проводящим ограниченные атаки на объекты органов управления, транспорта, энергетической инфраструктуры, места массового пребывания людей, осуществляющим убийства официальных лиц, сотрудников правоохранительных органов и спецслужб, общественных и религиозных деятелей, рядовых граждан. Совершены тысячи нападений, некоторые из них носили катастрофический характер.

Наука и практика российских спецслужб, правоохранительных органов и вооруженных сил оценивает вышеуказанные действия либо как терроризм, либо как общеуголовные преступления. Любые признаки развития ситуации в сторону перерастания этих действий в мятеж или носящих признаки совершения диверсии априори не рассматриваются. Полагается (правда, не знаю кем), что совершение этих преступлений на территории России невозможно.

Между тем и терроризм, и диверсии, и мятеж – это всего лишь разные сегменты технологии глобального управления кризисами. Упор на противодействие только в одном направлении (в нашем случае на борьбе с терроризмом), пусть даже в какой-то мере успешное, при провальном результате в других сегментах, грозит общим поражением. Выиграв бой, можно проиграть сражение. Трагические события в Ливии, Египте, Сирии, во многих других странах, по которым прокатилась волна т.н. «арабской весны», тому яркое подтверждение. А впереди, судя по всему, нас ждет еще и «африканская весна».

Посмотрите, везде прослеживается один и тот же сценарий. Сначала происходит активизация разного рода экстремистских и террористических организаций внутри страны, постепенно отлаживающих связи и взаимодействие между собой. Потом наступает этап проведения целой серии диверсионных актов, в осуществлении которых активная роль отводится проникающим на территорию государства-жертвы зарубежным разведывательно-диверсионным группам и переобученным местным экстремистам. И, наконец, наступает очередь завершающего этапа свержения законного режима – развязывания мятежа.

Как с этих позиций рассматривать подрывы опор высоковольтных ЛЭП, продуктопроводов, наземных и подземных электропоездов, Баксанской ГЭС, ракетный обстрел завода «Нижнекамскнефтехим» в Татарстане, взрывы в аэропортах и вокзалах. А как быть с участившимися в последнее время тяжелыми катастрофами, причинами которых принято считать техногенный или природный факторы? Может быть, часть из этих катаклизмов на самом деле являются следствием хорошо продуманных скрытных диверсионных операций наших противников, заинтересованных в дестабилизации ситуации в стране, в деморализации власти и населения? Это всего лишь предположение, но сбрасывать со счетом такую возможность нельзя.

Много вопросов вызывают и многочисленные убийства видных российских ученых и специалистов. Только за последние 15 лет погибли более 50 из них, у десятков людей из мира науки, переживших покушение, стерта память. Среди них немало ученых-ядерщиков, микробиологов, психологов, специалистов по нейролингвистическому программированию, конструкторов современного оружия. Большинство преступлений так и остались нераскрытыми. Если это не диверсия, тогда что? Этой точки зрения придерживается генеральный директор Государственного научного центра прикладной микробиологии Николай Уранов: «Последовавшие одно за другим жестокие убийства ведущих российских ученых не могут быть просто случайностью. Я считаю, что зловещая череда убийств лучших умов России – …один из каналов диверсии на страну». Известный психолог, специалист по регрессивному гипнозу Валерий Крицкий был уверен в том, что убийства ученых в России идут не хаотично и не спонтанно, а по какой-то определенной, очень точной схеме. Сам он был застрелен при загадочных обстоятельствах прямо в центре Москвы весной прошлого года.

Как видим, вопросов больше, чем ответов.