Белорусская военная доктрина: с кем готовится воевать Лукашенко?

Минск принял новую военную доктрину, место в которой у России сомнительно.

В конце июля в Белоруссии была принята новая военная доктрина, которая заменяет предыдущую редакцию документа более чем 10-летней давности. Новая версия содержит в себе несколько разделов, которые в общих чертах дают оценку военно-политическому положению республики, описывают возможные угрозы и вызовы национальной безопасности страны, а также разъясняют комплекс мер, которые может предпринять Минск для защиты своей целостности и независимости. При этом стоит отметить, что некоторые её положения описаны довольно неопределенно, и трактовать их можно весьма двояко. Это касается, помимо всего прочего, взаимоотношений с Россией, а также определения кто для республики враг, а кто – союзник.

Полностью приводить здесь этот документ не имеет смысла, тем более что каждый желающий сможет найти его на странице Министерства обороны Белоруссии. Тем не менее, хотелось бы остановиться на некоторых моментах, которые отражают тенденцию в понимании руководством республики места Белоруссии в современном мире и её взаимоотношения с другими государствами.

Вообще, стоит учитывать, что военная доктрина – это основополагающий документ, который во многом предопределяет как внешнюю, так и внутреннюю политику государства. И изменение военной доктрины происходит всегда в тот момент, когда обстоятельства достаточно изменились, чтобы сделать неактуальной предыдущую редакцию документа. По всей видимости, именно произошедшие за последние два с половиной года перемены как на мировой геополитической шахматкой доске, так и вокруг самой Белоруссии побудили президента страны Александра Лукашенко пересмотреть концепцию военной доктрины.

После прочтения новой военной доктрины Белоруссии, создается впечатление, что Минск, осознавая необратимость дальнейшего обострения международной обстановки, может выбрать для себя так называемый «способ страуса». Суть его в том, чтобы отстраниться от участия в большой политике, не принимая участие в крупных союзах и не поддерживая ту или иную сторону в глобальном или локальном противоборстве, вместе с тем пытаясь переждать бурю мировой нестабильности в своем уютном «домике», никуда из него по возможности не высовываясь. Косвенно подтверждением настроенности белорусской элиты на такую политику служит действующая Концепция национальной безопасности страны, которая определяет Белоруссию как независимое и суверенное государство, «которое не относится ни к одному из мировых центров силы». Впрочем, обо всем по порядку.

Итак, самое интересное в новой военной доктрине начинается с третьей главы под названием «Военно-политическая обстановка». Она констатирует обострение борьбы государств или их коалиций за геополитическое лидерство и контроль над сырьевыми ресурсами. Далее идет следующий текст: «Вследствие предпринимаемых попыток вмешательства во внутренние дела отдельных государств, в том числе европейских, спровоцированы внутренние вооруженные конфликты с масштабным комплексным применением военной силы как в традиционных формах и традиционными способами, так и с использованием диверсионных (партизанских) и террористических методов ведения боевых действий».

Очевидно, что под европейским государством в данном случае подразумевается Украина. А вот кто конкретно вмешивается в дела этого государства и кто развязал на его территории войну – не сказано. Не секрет, что в Белоруссии есть те, кто считает, что всё ныне происходящее на Украине – результат «агрессии» России и её «вероломного вторжения» на территорию суверенного государства. Посему неясность в определении агрессора дает основания говорить о том, что в зависимости от политической конъюнктуры белорусские пропагандисты могут назначить таковым и Запад, и Россию. Или кого-то одного.

Идем далее. Четвертая глава доктрины рассказывает нам об основных военных опасностях, грозящих Белоруссии. Помимо всего прочего, в нем говорится об опасности возникновения новых очагов вооруженных конфликтов рядом с белорусскими границами («старым» очагом, очевидно, является Донбасс), частных военных компаний и незаконных вооруженных формирований на территориях государств, имеющих общие границы с Белоруссией. Намек на Украину здесь также очевиден. И если с частными военными компаниями всё понятно, то довольно неясным остается то, кого белорусское руководство считает незаконными вооруженными формированиями. Иначе говоря, боевиками. Формулировка, очевидно, нелестная. Но тот факт, что Минск на своей территории уголовно преследует тех, кто воевал в составе ополчения на Донбассе против украинских войск, говорит нам о том, что, по сути, военная доктрина Белоруссии рассматривает вооруженные силы республик Донбасса как формирования боевиков, однозначно вставая здесь на сторону Киева.

На фоне этого в документе говорится, что одна из целей военной политики Белоруссии является поддержание «добрососедских и взаимовыгодных» отношений с Евросоюзом, а также партнерских отношений с НАТО. То есть Организация Североатлантического альянса, которая еще недавно была злейшим врагом Белоруссии (во всяком случае в речах президента страны Александра Лукашенко) стала вдруг никем иным как партнером. И несмотря на то, что в документе Россия и развитие отношений с ней стоит у Минска на первом месте, тенденция смягчения риторики в отношении Североатлантического альянса и прямое признание его как «партнера» Белоруссии должно, по идее, насторожить Москву.

Пункт 12 всё того же четвертого раздела в качестве одной из основных угроз белорусской государственности называет «провоцирование межнациональной и социальной напряженности, экстремизма, разжигание этнической и религиозной ненависти либо вражды». Следующий пункт развивает идею предыдущего, заявляя, что Белоруссии угрожает «возникновение очагов вооруженных конфликтов, направленных против независимости, территориальной целостности, суверенитета и конституционного строя Республики Беларусь». И еще одно весьма любопытная выдержка из новой военной доктрины: «Внутренний вооруженный конфликт в Республике Беларусь может стать следствием ...резкой дестабилизации обстановки в Республике Беларусь за счет обострения внутриполитических, национально-этнических и религиозных противоречий». Иначе говоря, нарастание межнациональных, межрелигиозных и тому подобных конфликтов названо одной из основных угроз для белорусского государства.

На этом фоне полезно вспомнить одну из причин, из-за которой начался конфликт на Донбассе. А причина эта лежит именно в этно-религиозной плоскости. Стремление украинских властей повсеместно насадить украинский язык, случаи дискриминации русскоязычных граждан, ущемление прав православной церкви Московского патриархата в пользу униатов, усиление националистических тенденций и прочие факторы привели к логической реакции со стороны юго-восточных регионов страны. «Колокол России» уже писал о том, что Белоруссия в этом плане уже делает первые шаги по проторенной Украиной дорожке, потворствуя, а порой и поддерживая на высшем уровне различные националистические движения, ущемляя российские СМИ, а также намереваясь предоставить местным националистам представительство в парламенте республики.

По всей видимости, предвидя негативную реакцию значительной части своего населения на подобные выходки, белорусское руководство, в то же время, совсем не исключает гражданских конфликтов на фоне, с одной стороны, усиления националистических тенденций в государстве, а с другой – реакции несогласных с «белоруссизацией» республики граждан, выступающих, в том числе, за более тесные связи с Россией. Подобные опасения Минска дают основания говорить, что тенденция потворства местным националистам, взятие на вооружение их риторики, а также связанные с этим всевозможные мероприятия окончательно станут частью внутриполитического ландшафта в Белоруссии. А те, кто с этим несогласным станут злейшими врагами Минска, как в своё время стали таковыми для Киева жители Донбасса.

Помимо этого, одним из главных вызовов национальной безопасности названо «ослабление у граждан чувства патриотизма, готовности к вооруженной защите Белоруссии». Это, отмечает доктрина, является одним из фактором, потворствующих агрессии против Белоруссии, в том числе методами гибридной войны. При этом впервые указывается, что для купирования разного рода конфликтов Белоруссия может применить вооруженные силы. Несмотря на это, потенциальных врагов не называется. Однако памятуя о «разновекторности» белорусского руководства, которое зависит от политической конъюнктуры и настроения одного отдельно взятого человека, врагом государства может быть определен кто угодно.

В целом же, новая военная доктрина Белоруссии получилась весьма неопределенной, позволяющей трактовать её в угоду политическому моменту. Самое главное здесь – отсутствие четких определений в системе координат «свой-чужой». И если раньше «своими» была Россия и в какой-то степени СНГ, а «чужими» – США, Евросоюз и НАТО, то теперь всё поменялось. Россия вроде как самый главный союзник, но в то же время и НАТО теперь уже партнер.

По всей видимости, Минск, как уже было сказано ранее, действительно решил занять в начавшемся пару лет назад глобальном противоборстве, подчеркнуто нейтральную сторону, оставаясь сторонним наблюдателем за тектаническими изменениями мирового геополитического ландшафта. Нет однозначных союзников, но нет и однозначных врагов. Это говорит о том, что Москве вряд ли стоит всерьез рассчитывать на Минск в том случае, если будет необходима его помощь. Вероятно, Александр Лукашенко и пальцем не пошевелит в случае, если Россия будет испытывать разного рода затруднения. Вступит в игру белорусский лидер лишь в том случае, если игра будет касаться непосредственно самой Белоруссии, иначе говоря – угрожать его режиму. В таком случае становится совершенно понятно то упорство, с которым Белоруссия отказывается размещать на своей территории российскую военную инфраструктуру.

​Резюмируя, следует отметить, что Александр Лукашенко своим примером уже не раз показывал, что его «союзническое отношение» к Москве длится лишь до тех пор, пока Россия предоставляет Белоруссии скидки на энергоносители и прочие преференции. Тем не менее, за новую военную доктрину Александру Григорьевичу даже хочется сказать спасибо. Ведь горькая правда, как известно, гораздо лучше, чем сладкая ложь.