Новый бросок на юг

Русско-турецкая война 1735–1739 годов всегда оставалась в тени петровского провала на Пруте и блистательных побед Екатериниской эпохи. Вероятно, это связанно с тем, что она пришлась на период в истории России, который знаменитый русский историк В.О.Ключевский назвал «эпохой дворцовых переворотов». На трон, сменяя друг друга по воле придворных группировок и гвардии, вступали личности, которым не хватало масштаба подобающего правителям Российской империи. Огромное влияние на все стороны государственной жизни, которое оказывали такие люди как Генрих Иоганн Фридрих Остерман, Эрнст Иоганн Бирон или Бурхард Кристов Миних, создавало впечатления «немецкого засилья».

Тем не менее, именно в этот период был подготовлен и осуществлен новый бросок на юг, который позволил России не просто вернуть утраченные позиции, но и навсегда переломить расстановку сил в Северном Причерноморье в ее пользу.

1. Внешнеполитическое положение России после смерти Петра Великого

Главным внешнеполитическим достижением Петра традиционно считается выход России к Балтийскому морю. Однако царь не просто прорубил знаменитое «окно», но и на две сотни лет вперед наметил все основные векторы русской экспансии: в Польшу и на Правобережье Днепра, на Балканы с опорой на Сербию, к Черному морю, и наконец, на Каспий и в Закавказье. Такой размах привел к тому, что самому Петру удалось удержаться только на балтийском направлении, сил и ресурсов, чтобы развивать и закреплять успехи на других, у России не было.

Одним из непосредственных результатов его правления стала внешнеполитическая изоляция России. Активная наступательная политика Петра в корне противоречила новой общеевропейской политической доктрине поддержания международного равновесия, установившейся после окончания войны за испанское наследство. Морские державы, Англия и Нидерланды, на которые Петр ориентировался как на образец для подражания, не собирались допускать конкуренции с русскими даже в зародыше. Континентальный гегемон Европы – Франция, также прилагала усилия к сдерживанию России. Ее традиционные антигабсбургские союзники - Швеция и Турция - оказались под ударом Петра. Многолетними усилиями русских Польша, еще один давний союзник Франции на востоке Европы, была лишена былого могущества. Из этих союзных ей держав, которые друг с другом всегда находились в непростых отношениях, Франция пыталась создать своеобразный «санитарный кордон» который оградил бы Россию от вмешательства в европейские дела. Локальные успехи, достигнутые в конце правления Петра на Восточном Кавказе, делали враждебным к России Иран. Даже Австрия, которая не вступала с Россией в прямую конфронтацию, испытывала опасения по поводу интенсивных контактов Петра с православными народами Балкан.

После относительных успехов в русско-турецкой войне 1686 – 1700 гг. поражение в войне 1710 – 1713 гг. показало, что против османов успешные наступательные действия возможны только в составе коалиции. Собственных сил было еще недостаточно. Попытка заключить союз с Австрией, предпринятая сразу по окончании войны в 1714 г., ни к чему не привела, Петру нужен был наступательный альянс, который на тот момент не представлял для Австрии интереса.

Творцом послепетровской внешней политики, которая сохранила преемственность стратегических целей, но существенно скорректировала методы их достижения, стал барон Андрей Иванович Остерман. Свое видение этих методов он изложил в специальном докладе при учреждении Верховного Тайного Совета – высшего совещательного органа, созданного Екатериной I. Остерман считал новую войну с Турцией неизбежной, но требующей тщательной подготовки, в т.ч. и дипломатической. Главным внешнеполитическим союзником он считал Австрию. Другим приоритетом была Персия, заручиться поддержкой которой было необходимо даже ценой отказа от каспийских завоеваний Петра.

Благоприятные усилия для возобновления союза с Австрией сложились к 1726 году, когда между державами был заключен Венский союзный договор. Первой совместной акцией двух империй стало успешное участие в войне за польское наследство 1733 – 1735 гг. против коалиции, во главе которой стояла Франция. Активное вмешательство в польские дела вызвало недовольство Порты, которая обвинила Россию в нарушении II пункта Константинопольского трактата 1720 г. о «Вечном мире».

Всю первую половину 30-х годов в Стамбуле шла активная дипломатическая борьба между русским послом Иваном Ивановичем Неплюевым и французским послом Луи Севером де Вильневом. Используя различные придворные группировки, противоборствующие стороны стремились добиться влияния на политику Порты. Французская дипломатия пыталась направить наступательную активность Турции против Австрии и России, однако сами османы были куда более заинтересованы в том, чтобы максимально использовать шанс, представившийся в результате фактического распада сефевидского Ирана. Вильнев возлагал большие надежды на изменение вектора внешнеполитической экспансии при Махмуде I, который взошел на престол после стамбульского восстания Патрона Халила в 1730 г. Однако вопреки французским ожиданиям новый султан продолжил войну с Ираном.

Неплюев считал, что после восстания 1730 г. Турция слаба и назревавшая война будет успешной для России, однако Остерман, который с 1734 г. возглавлял не только внешнеполитическое ведомство, но и весь кабинет министров, до последнего оттягивал начало конфликта, ожидая окончания военных действий в Европе и истощения Турции в войне с Персией.

Союз с Персией стал еще одним направление дипломатической подготовки к войне с Турцией. Начиная с 1730 г. османы с переменным успехом вновь вели с ней войну, и турецкими властями регулярно выдвигались небезосновательные обвинения в поддержке персов со стороны России. Ради того, чтобы мотивировать их к продолжению войны, Россия отказалась от недавних приобретений на Каспии и в 1732 г. вернула персам Мазиндеран и Гилян, а в марте 1735 г. – Дербент и прикаспийские земли Ширвана.

Большой вклад в подготовку Турции к назревавшей войне внес французский авантюрист Клод Александр де Бонневаль, известный также как Ахмет-паша. Этот французский дворянин служил в армии Людовика XIV, затем, после конфликта с военным министром бежал в Германию. Там он вступил в войска Евгения Савойского и отличился в знаменитых сражениях с турками при Тимешваре, Мальплаке и Петервардейне. Однако через некоторое время Бонневаль впал в опалу, наладил тайные контакты с Францией и Испанией и после разоблачения бежал в Венецию, где по предложению Турецкого султана перешел к нему на службу и принял ислам. Бонневаль был горячим сторонником войны с Россией, в которой он видел угрозу Европе.

Еще одним «ястребом», на который опиралась французская дипломатия, был Крымский хан. Для татар любой долговременный мир с Россией означал потерю важного источника доходов от масштабных грабительских рейдов, а потому ханы традиционно были сторонниками войны. Нападения татар на земли донских казаков, Бахмут, Миргородский и Полтавский полки были практически ежегодными. Дополнительным раздражающим фактором для ханов было желание кабардинцев, которые были данниками Гиреев, перейти в русское подданство.

Все эти инциденты и взаимные претензии до поры до времени, удавалось сглаживать дипломатическими усилиями Неплюева и его помощника Вешнякова, которые хотя и были горячими сторонниками немедленного начала наступательной войны, тем не менее, строго придерживались избранной Остерманом линии. Однако напряжение в русско-турецких отношениях возрастало с каждым годом.

2. Кристоф Бурхард Миних и его военные реформы

В то время как усилиями русской дипломатии удавалось откладывать начало неизбежной войны, военная подготовка к ней велась все эти годы. Позиция Остермана становится понятной только на фоне того тяжелейшего положения, в котором Россия оказалась к концу правления Петра. Непрерывная наступательная война, которая фактически началась еще до его вступления на престол (в начале с Турцией, затем со Швецией, снова с Турцией и, наконец, с Персией), строительство флота, новой столицы Петербурга и еще множества новых больших и малых, городов, крепостей, портов, попытка создания абсолютистского бюрократического «регулярного государства» полностью истощили ресурсы страны, ее экономики, сословий и институтов. Самым ярким проявлением этого масштабного структурного кризиса стал голод, который поразил Россию в 1723 году.

Главной задачей русского правительства послепетровской эпохи стало не продолжение экспансии, а удержания уже достигнутого и восстановление потенциала страны. Были существенно сокращены налоги, отменена соляная монополия, сокращена армия чиновников, а принципы содержания административного и судебного аппарата отчасти вернулись к традиционному «кормлению», масштабные сокращения затронули армию и флот. В 1728 году даже столица из Санкт-Петербурга была фактически возвращена в Москву, что стало наглядным символом своеобразной «традиционалистской реакции». Любимое детище Петра могло бы прийти в полное запустение и даже погибнуть, если бы не старания генерал-губернатора Ингерманландии, Карелии и Финляндии Бурхарда Кристофа Миниха. Этот военный инженер, успевший в рядах армий принца Евгения Савойского поучаствовать в войне за испанское наследство, с 1721 г. находился на русской службе и был высоко оценен Петром за работу над гидротехническими сооружениями Северной Столицы.

После воцарения на престол в 1730-м году императрицы Анны Иоанновны, племянницы Петра I, Миних занял должность президента военной коллегии и со свойственной ему энергией принялся за реформирование армии. За образец для подражания он принял австрийскую военную систему, созданную выдающимся полководцем Евгением Савойским, которая также легла в основу и знаменитой прусской армии. По инициативе Миниха в русской пехоте произошел окончательный отказ от пикинеров, гренадеры лишились своих гранат, а для всей пехоты был закреплен приоритет огневого поражения противника над штыковым боем. В кавалерии помимо драгунов, которые были фактически «ездящей пехотой», были созданы легковооруженные гусары, предназначенные для ведения «малой войны» - тыловых рейдов, разведки и т.п. и тяжеловооруженные кирасиры, которые были способны атаковать противника сомкнутым строем. Артиллерия была преобразована по прусским стандартам, количество легких пушек было увеличено вдвое. Помимо чисто военных нововведений принц Савойский, а вслед за ним и Миних усовершенствовали систему тылового снабжения армии и социального обеспечения военнослужащих. Также президент военной коллегии уравнял жалование русских офицеров с иностранцами и пресек практику приема на русскую службу иностранцев, не обладающих достаточным военным опытом.

3. Украинский ландмилиционный корпус

Отдельные преобразования коснулись и южной группировки русских войск предназначавшейся для ведения боевых действий против турок и татар. Их итогом стало создание Украинского ландмилиционного корпуса, сформированного для обороны Украинской линии. Ландмилиция стала одной из значимых форм военно-земледельческой колонизации региона.

Набор в ландмилицию распространялся на проживавших в Киевской и Азовской губерниях представителей различных категорий московских служилых людей, расселенных на южных «украинных» землях, – солдат, драгун, детей боярских, обедневших дворян, пушкарей, городовых, рязанских и донских казаков, служилых татар и т.п. В отдельную категорию населения они были объединены с 1712 г., а термин «однодворцы», который впервые фиксируется в 1714 г., в качестве обобщающего определения отдельной социальной группы, упомянут только в указе о переписи 1719 г. При этом уже в конце правления Петра, в 1724 г., их статус был понижен до государственных крестьян. Двойственное положение однодворцев заключалось в том, что они были обязаны государству военной службой за выделенную землю и платили налоги на содержание армии. Служили в ландмилиции по 15 лет. В военном отношении ландмилиция была аналогом драгун – универсального рода войск, которые на марше передвигались верхом, а сражались в основном как пешие стрелки.

Специфика этих подразделений заключалась в том, что солдаты были поселены по месту несения службы и на зимний период распускались по домам. В летний период службу несли также посменно, соблюдая определенную очередность. В соответствии с названием, ландмилиция представляла собой ополчение, комплектация которого осуществлялась по принципу шведской индельты. Несколько семей должны были выставлять одного солдата, компактно проживающие группы таких семей формировали роты, а отдельные области - полки. Единообразную форму, вооружение и воинское снаряжение предоставляло государство. В случае если военнообязанный имел семью, то община передавала ему двор с участком земли, с которого он кормился, если же нет, то определялся специальный «приборный подмошник» или «подъёмщик» во двор которого подселялся солдат, что и породило термин «однодворцы».

К идее ландмилиции Петр вернулся во время следующего кризиса в отношениях с Турцией, когда в результате успехов на Каспии возникла угроза новой войны. Указ о создании шести ландмилицейских полков был издан 4 апреля 1723 г., однако его практическая реализация растянулась на два года. В итоге к весне 1725 года были сформированы шесть полков первоначально получивших названия по фамилиям своих командиров, а затем указом императора Петра I от 6 ноября 1727 г. они получили названия по местам формирования – Севский, Орловский, Курский, Брянский, Путивльский, Рыльский.

Эти подразделения входили в состав «Украинского корпуса» под командованием М.М.Голицына, который был сформирован летом 1722 года.
Несмотря на то, что один полк ландмилиции обходился в несколько раз дешевле полка регулярной полевой армии, даже этих средств государству постоянно не хватало, и боеготовность этих подразделений оставляла желать лучшего.

В 1727 году Голицын подготовил проект реформы обороны южной границы. Регулярные полки, предлагалось расформировать и полностью заменить ландмилицией. При этом комплектование, снабжение и содержание этих войск полностью ложилось на однодворцев. Предложение Голицына принято не было. Вместо этого численность ландмилиции просто увеличили на несколько полков, причем даже это решение полностью так и не было реализовано. Из набранных для двух полков однодворцев после восшествия на престол Анны Ионанновны сформировали новый гвардейский Измайловский полк.

В конечном итоге всевозрастающая угроза начала новой войны с Турцией заставила, наконец, приступить к реформированию ландмилиции и превращению ее в серьезную боеспособную силу. Планы новой реформы, в которой были фактически реализованы предложения Голицина для Тайного Верховного совета, были изложены в сенатском докладе 6 декабря 1730 г. и оформлены указом 15 января 1730 . Согласно ему, должен был быть сформирован Украинский ландмилицейский корпус в составе 14 конных и 6 пехотных полков.

Ответственным за создания корпуса был назначен сенатор генерал-майор Алексей Иванович Тараканов. 11 декабря 1732 года за 14 вновь созданными полками были закреплены названия - Белгородский, Валуйский, Воронежский, Елецкий, Ефремовский, Козловский, Ливенский, Новооскольский, Старооскольский, Тамбовский (кавалерийские), Бельский, Борисоглебский, Ряжский, Слободской (пехотные). Формирование этих полков продвигалось традиционно медленно, и когда в 1735 году Миних по пути из Польши на Дон провел инспекцию украинской линии и ландмилиции, ему пришлось лично вмешаться в процесс, чтобы к началу войны привести их в боевую готовность.

4. Украинская линия

Помимо общей военной реформы и создания специального корпуса для охраны южной границ, также велась и военно-инженерная подготовка к предстоящей войне. Предполагалось, что система фортификаций, которая проляжет между Днепром и Сиверским Донцом, должна будет прикрывать южные губернии от регулярных набегов и возможного массированного вторжения, а также служить плацдармом и тылом для наступления на Крым. Эта система фортификаций получила название Украинская линия. Линия должна была представлять собою цепочку крепостей соединенных непрерывным, вписанным в рельеф местности валом, снабженным выступами-реданами и опорными пунктами - редутами.

Примерно год ушел на подготовку, согласование и уточнение проекта, и весной 1731 г. начались строительные работы. К 20 октября было построено 408 реданов, 24 редута и 10 крепостей. Строительство линии проводилось силами жителей Воронежской и Белгородской губерний, казаков слободских и гетманских полков и солдат ландмилиции. В общей сложности в работах было задействовано до 20 тысяч человек.

21 марта 1732 года был опубликован указ о поселении на линии ландмилицейских полков, реализация которого на практике сопровождалась очень серьезными трудностями и полностью так и не была завершена. Помимо традиционной нехватки средств и людей, многие из которых укрывались от мобилизации либо дезертировали, колонизация столкнулась с проблемой адаптации однодворцев в незнакомой для них природной зоне. Так, например, они не владели техникой каркасно-глинобитного домостроительства, и строительный лес для их традиционных срубов приходилось специально завозить. Еще одной проблемой были вернувшиеся в 1734 г. на русскую службу запорожцы, которые считали выделенные ландмилиции земли своими и активно противодействовали колонизации.

5. Украинский ландмилиционный корпус и Украинская линия после войны 1735 – 1739 гг.

Итогом войны стало ослабление давления на южные границы России. Новая императрица Елизавета Петровна в декабре 1741 г. своим указом распустила больше половины ландмилиционных полков, оставив только те из них, что были поселены на линии. Сменивший ее Петр III убрал из названия корпуса слово «ландмилицкий» тем самым приравняв его к общевойсковому соединению. Окончательные трансформации корпус претерпел уже при Екатерине II. Старые подразделения, собиравшиеся лишь на ежегодные сборы и потому не обладавшие реальной боеспособностью в 1763 г., были преобразованы в 10 пехотных и один конный полк. Все вместе они составляли отдельную Украинскую дивизию, находящуюся в подчинении генерал-аншефа графа П.А.Румянцева. Полки были расквартированы по «украинским городам»: Старооскольский - в Охтырке, Белевский – в Гадяче, Елецкий - в Кременчуге, Тамбовский – в Белгороде, Орловский – в Сумах, Брянский – в Валуйках, Курский - в Изюме, Козловский – в Обояни, Ряжский – в Лубнах, Севский – в Переволочной, Борисоглебский конный – в Харькове.
Ежегодно три пехотных полка и два эскадрона заступали на охрану Линии, а один полк направлялся в Киев. Преемственность Украинского ландмилиционного корпуса и Украинской дивизии сохранилась не только в названии полков, но и в принципе их комплектования из южнорусских однодворцев. Правда, последних вновь записали в государственные крестьяне.

С января 1769 эти полки были официально переименованы в пехотные и драгунские, а в ноябре следующего года их штаты и содержание были полностью уравнены с полевыми. От стратегической обороны Россия на юге окончательно переходила в наступление, что и отразилось в изменении назначения расквартированных здесь войск. По завершении войны 1768-1774 гг. Украинская линия утратила свое стратегическое значение, поскольку граница Империи сдвинулась к югу от нее. Соответственно отпадала и надобность в специальном соединении для ее обороны. Превращение бывших ландмилицейских полков в полевые было окончательно закреплено указом 11 ноября 1780 г. когда они получили новые знамена наравне со всеми прочими полками регулярной армии.

Сама же Украинская линия, которая была отдельной административной единицей в составе Киевской губернии, в 1764 году была вместе с Новой Сербией и Славяносербией включена в состав создаваемой Новороссии. К тому моменту в ее слободах проживало 13 100 однодворцев мужского пола.