В бой за Донбасс идут «старики»

Драматические события в Новороссии стали ответом взрослого поколения на молодежные бунты.

В соцсетях просмотр сообществ Донецка, Славянска и Краматорска вызывает странные чувства, достойные научного труда. Трагедия там почти отсутствует, зато молодежь обсуждаем фильмы, тусовки, отдых, а если и говорит про войну, то исключительно в ракурсе «На улице Ленина ух как бабахнуло, кто видел?». Неучастие, заквашенное инфантилизмом («Пусть взрослые воют, куда уж нам!»), сквозит из комментариев молодых (старшие поколения Донбасса осваивает соцсети медленнее москвичей и петербуржцев).

Украинствующие ликуют – мол, не идет молодежь биться за ДНР и ЛНР. Однако, такая оценка предвзята – те, кто не спешит сражаться за Новороссию, ровно в той же степени игнорируют службу в украинской армии или нацгвардии, а при первых автоматных очередях постараются убраться куда подальше.

Аналогичная ситуация наблюдается не только среди донецких и луганских обывателей. Просели практически все российские молодежные движения (вне зависимости от околокремлевского или оппозиционного окраса), связанные с брутальными субкультурами. Казалось бы, участники Русских Маршей должны были сотнями и тысячами оказаться на Украине или хоть как-то реагировать на происходящее, совершая мужские поступки, однако в среде российских добровольцев вся эта публика оказалась представлена крайне слабо.

Не получились защитники независимого Донбасса ни даже его враги из активистов ЗОЖ-движения, идеально прокаченных турникменов, поклонников боев без правил, охотников за педофилами. В западной и центральной Украине ситуация слегка иная – фанатская среда сначала пошла в «Правый сектор», потом в батальон «Азов», а теперь ложится под пули бывалых ополченцев.

В русской национал-патриотической среде способными на действие оказались не подростки с московских окраин, играющие в фа и антифа, ни даже статусные лидеры националистов последних лет (Демушкин, Белов), представлявшие собой, казалось бы, новую генерацию правых вожаков, а ветераны 90-х – Баркашов, коллектив газеты «Завтра», организации ветеранов Чечни и Афгана, казачьи и православные сообщества. Все те, кого городская правая молодежь считала нафталином. Теперь этот «нафталин» хорошенько отшлепывает нашкодивших ребятишек-правосеков.

Многие годы считалось, что молодые – локомотив социальных изменений. Теоретически это верно. Манежка, Болотная, Майдан – везде застрельщиками были те, кому меньше 30-и. Между тем, средний возраст сполна сумел отыграться перед молодежью в Новороссии: когда дело дошло до стрельбы, то за оружие взялись те, кто отмалчивался многие годы – ветераны горячих точек, отставные силовики, работяги. Есть среди ополченцев и невоенных люди младше 30-и, но их доля не велика, но в целом восстание на Донбассе – это не только выступление против украинизаторов, не только народный протест против олигархического управления, но и ответ среднего возраста на разнузданность юнцов.

Интересно интервью с одним из петербуржцев, отправившихся на войну. 43-х летний военный, рассказывая о своей мотивации, побудившей его к столь серьезному поступку, говорит больше не о патриотизме, а о другом:

«Я не считаю, что это мое дело, у кого какая зависимость или независимость... Мне рассказывали, что у них там по улицам носятся толпы малолеток в камуфляже и с битами. Им в принципе все равно — кого. Вся эта толпа доходит до определенного настроения, и как только им попадается первый непонравившийся — все... Мой сын играл в «Зените» в самом младшем составе. Я все понимаю: болельщики выпили пива, покричали, побузили, побили кому-нибудь лицо, разбили пару витрин. Я все понимаю. Но когда это на протяжении почти полугода и это официальная политика властей… Я хочу переломить эту ситуацию».

Майдан подпитывался энергией молодежного бунта: мысль о том, что новое поколение сметет старую прогнившую верхушку, витала в воздухе, однако единственным молодежным деятелем революционного времени, ставшим в итоге политиком большого масштаба, оказался 31-летний Павел Губарев, представитель противоположного майдану лагеря. В целом, молодежь осталась где-то на обочине. Одни взрослые дяди с большими кошельками и большими аппетитами воюют с другими взрослыми дядями, у которых за спиной русский народ, автомат и пара чеченских кампаний.