Крымские татары против России

Крымско-татарский вопрос уже давно превратился в хроническую проблему, не имеющую разрешения. Какие бы инициативы Киев не выдвигал, какого бы примирительного дискурса не придерживались российские дипломаты и общественные деятели, лидеры крымских татар намеренно не откажутся от бесконечных претензий в адрес Киева и от враждебной идеологии в адрес Москвы.

Всё дело в характере властных полномочий крымско-татарского меджлиса. Задуманный как этническое правительство крымских татар, дублирующее функции центральных властей, меджлис служит несговорчивым посредником между крымско-татарской общественностью и Киевом. Меджлис монополизировал роль истолкователя рядовым крымским татарам всех региональных проектов и инициатив, выдвигаемых украинским или российским правительством. Зарубежные партнёры меджлиса будут оказывать ему поддержку ровно до тех пор, пока меджлис будет выполнять отведённую ему задачу – способствовать разделению крымско-татарского и славянского населения полуострова. Как только меджлис реально возьмётся за налаживание конструктивных связей со своими оппонентами, его ценность в глазах иностранных политиков сразу же упадёт. Единственное исключение – тактический союз меджлиса с украинскими националистами. И те, и другие ратуют за вступление Киева в ЕС и НАТО. И те, и другие требуют сохранения статуса государственного языка только за украинским (крымско-татарский язык крымско-татарские активисты требуют сделать государственным на территории Крыма), и, вообще, противостоят идее Русского мира. Лидеры крымско-татарского движения не раз подчёркивали, что они – гарантия для Киева от русского сепаратизма. Украинские националисты не раз подчёркивали, что крымские татары – их союзники в борьбе с «москалями». Последние предложения – внести изменения в учебники истории Украины, убрав оттуда неприятные факты о политике Крымского ханства в отношении Руси, и о торговле славянскими рабами. Предлагается акцентировать внимание на тех исторических событиях, когда запорожские казаки и крымские татары выступали вместе против общего врага, и, таким образом, идеологически ещё глубже инкорпорировать крымских татар в украинский националистический дискурс на уровне исторической науки. На данный момент националистические партии находятся в оппозиции к правящей Партии регионов. Украинская оппозиция, как известно, опирается на поддержку Запада.

Крымско-татарский меджлис, в структуре которого имеется даже Отдел по внешним связям, также пользуется поддержкой западных политиков. Следовательно, мы имеем прочную политико-идеологическую связку Запад – украинская оппозиция – крымско-татарский меджлис, что выражается в вовлечённости западных государств и в сферу отношений между оппозицией и Партией регионов, и в отношения Партии регионов, как правящей политической единицы, с крымскими татарами. Эти вопросы взаимосвязаны. Пример: как только Чехия приютила у себя нескольких украинских оппозиционеров, следующим шагом стала активизация Праги на крымско-татарском направлении. Президент Чехии на встречу с главой меджлиса Мустафой Джемилёвым в апреле 2013 г. надел галстук с крымско-татарской тамгой, и заверил, что успехи Киева на пути евроинтеграции будут зависеть от решения крымско-татарского вопроса. Чешский журнал «NAVÝCHOD» («На Восток») Института славянский и восточно-европейских исследований по предварительной договорённости с представителями меджлиса посвятит крымским татарам отдельный выпуск.

Ещё примеры: бурная демократическая риторика Австрии и Польши об отношениях партии власти к украинской оппозиции предшествовала активизации Вены и Варшавы в крымско-татарском вопросе. Посол Австрии на Украине Вольф Дитрих Хайм на встрече с главой меджлиса Мустафой Джемилёвым уверил последнего в готовности Вены озвучивать крымско-татарский вопрос на европейском уровне, способствуя его разрешению. В Польше организация «Борющаяся Солидарность» обвиняет правительство Виктора Януковича в притеснении крымских татар на радость российским империалистам и выдвигает идею политического союза Польши с крымско-татарским национальным движением. Характерно, что «Борющаяся Солидарность» была основана в далёком 1982 году во Вроцлаве, как подпольное антикоммунистическое движение, идеологически опиравшееся на наследие польского «прометеизма» – геополитической концепции Юзефа Пилсудского, предусматривавшей раскол сначала Российской империи, а затем и СССР вдоль «национальных швов». В начале 1990-х «Борющаяся Солидарность» оказывала помощь националистам Украины, Молдавии, Грузии, Казахстана, Латвии, Литвы, Прибалтики, Грузии.

После распада Советского Союза «прометеизм» стали примерять уже к послесоветской России, поэтому внимание «Борющейся Солидарности» к крымским татарам вполне объяснимо. В Польше из потомков переселившихся в XV-XVI вв. выходцев из Золотой Орды и Крымского ханства сложилась особая этнографическая группа населения – т.н. польские татары. Переселенцы шли на службу к польским и литовским князьям, и всегда верно служили Речи Посполитой. Достаточно сказать, что классик польской патриотической литературы Генрик Сенкевич – выходец из польских татар, как и ряд польских офицеров, отличившихся в различных войнах. Этот исторический факт польские публицисты обыгрывают в пропагандистском ключе. В журнале «Ежегодник польских татар», который издается под патронажем центрального Совета Союза татар Речи Посполитой в Гданьске, звучат в адрес России обвинения в шовинизме и империализме. Сам татарский вопрос в Польше политизируется намеренно. Поскольку польские татары за редким исключением уже давно перешли в католичество и у немногих из них сохранились татарские имена и фамилии, их политическое самосознание уже давно стало польским. Поэтому представители Союза татар Речи Посполитой предпочитают встречаться только с лидерами меджлиса, и поддерживают его любые антироссийские начинания. Забавно, что понятие «польские татары» относится к татарам, проживающим в современной Польше (5000 чел.). Более точное название этой категории населения – польско-белорусские татары (иногда – польско-литовские). Дело в том, что татары расселялись на землях современной Белоруссии и Литвы. После распада Речи Посполитой эти татары оказались в составе другого государства – Российской империи.

Как результат, кроме польских татар, существуют белорусские и литовские татары, причём больше всего татар проживает как раз не в Польше, а в Белоруссии (более 7000 чел.). Но татары Польши чтят только тех татар, кто выступал на стороне Варшавы против России (эскадрон литовских татар в армии Бонапарта, Лавуд Чаинский, участник польско-советской войны 1920 г. и т.д.). Молчанием обходится факт существования в Российской империи с 1797 г. Литовско-татарского конного полка, как и биографии генерала Белой армии Якова Юзефовича или Искандера Тальковского. В угоду политической конъюнктуре лидеры польских татар вкупе с меджлисом выдают на-гора усечённую версию истории польско-белорусских татар (для внутреннего потребления своей политической пастве), и потому из польско-белорусских татары превращены в исключительно польские. К сожалению, тактика меджлиса – это прямой путь к социальной дестабилизации и расслоению общества по этнонациональному признаку (славяне-христиане/крымские татары-мусульмане). Остроты добавляет тенденция к политизации ислама на полуострове, где официально православные располагают большим количеством зарегистрированных религиозных объединений (40%). Крымские татары располагают 28% зарегистрированных мусульманских общин, но, если учесть 600 неофициальных исламских групп, действующих в Крыму, мусульмане либо сравняют счёт с православными, либо превысят их количеством своих организаций. И в последнее время мусульманские группы всё чаще обращаются к политическим вопросам, вплоть до гипотетического создания крымско-татарского государства.

Радикализация ислама неизменно ведёт к радикализации крымско-татарской уммы. Сам по себе крымско-татарский ислам довольно мягок и обладает светскими чертами. Но с появлением радикалов (в том числе, в 1990-е гг. – из Чечни) в крымско-татарский ислам начали проникать радикальные настроения. Открытая идеологическая работа на полуострове организации «Хизб-ут-Тахрир» (признана террористической и запрещена в России и ряде других стран) тоже вызывает опасения. Факт гибели в Сирии 20-летнего крымского татарина (воевал в составе банд прозападных исламистов против Башара Асада) ещё больше настораживает, тем более что представители «Хизб-ут-Тахрир» заявили, что не будут отговаривать своих верующих от участия в «джихаде» против Дамаска. Но западные аналитики в радикализации крымско-татарского ислама обвиняют… Россию! Дескать, российские спецслужбы намеренно радикализируют крымских татар, чтобы получить повод к наступлению на эту этническую группу. Радикальная крымско-татарская молодёжь от 17 до 36 лет уверена, что создать своё государство ей вполне под силу уже в ближайшие 20 лет.

Но на каких идеологических основах будет покоиться эта государственность? Отнюдь не на конструктивных. Ведь меджлис упрямо называет Крым татарским, хотя крымские татары завоевали полуостров, исламизировав его. Меджлис привержен порочной практике оправдания коллаборационистов времён Великой Отечественной войны из числа крымских татар. Также эта организация поддерживает украинское националистическое движение со всеми его неонацистскими симпатиями, играя роль второго, после Западной Украины, полюса неонацистской идеологии на Украине. Не случайно эксперты отмечают, что для выстраивания нормального диалога русскоязычных крымчан с крымскими татарами, необходимо, прежде всего, покончить с монополией меджлисовцев на роль посредников между крымскими татарами и остальным миром.

Актуально информирование крымско-татарского населения о том, что у русских и татар в пантеоне национальных героев есть общие имена (запорожский атаман, сторонник единения с Москвой Тарас Трясило (он же Гассан Трасса), участник войны 1812 года генерал-майор Кая бей Балатуков, просветитель Исмаил Гаспринский, Крымско-татарский конный полк в составе Русской Императорской армии XVIII в. и т.д.). И давным-давно пора указать западным державам на недопустимость вмешательства в межэтнические процессы на Украине, включая крымско-татарский вопрос. Это сродни тому, как если бы Киев взялся курировать процесс возвращения в южные штаты США, отторгнутые от Мексики в ходе войны 1846-1848 гг., мексиканского населения.

Наконец, ситуация изменится, когда в Киеве поймут, что геополитическая выживаемость Украины зависит не от симбиоза крымско-татарского движения с украинским национализмом, а в отторжении национализма и поиске в крымско-татарской среде здоровых сил, готовых к диалогу без оглядки на меджлис.